Выдающийся русский писатель Дмитрий Наркисович Мамин-Сибиряк (1842 — 1912) родился и вырос там, где таланты, казалось бы, выжить не могли. Даже в конце XIX века, когда Российская империя уже простиралась от Балтики до Тихого океана, Урал, в глуши которого жила семья провинциального священника Мамина, был для большей части европейской России краем света. Москвичи и петербуржцы знали, что где-то там, в тысячах километров на восток, спорят за звание культурной столицы Урала Пермь и Екатеринбург. Некоторые из столичных знаменитостей даже добирались до Урала в творческих поездках. Однако затем, отдохнув пару дней, они спешно отправлялись с подорванным здоровьем обратно.
Не лезший за словом в карман щёголь и, по мнению уральских барышень, франт, несколько раз пытался покорить российские столицы. Они отторгали его чужеродное тело, раз едва не убив его, второй раз практически уничтожив его близких. И всё же он с упорством медведя продолжал взбираться на литературные вершины. И преуспел. Его имя стало значимым в литературных кругах. Он неплохо зарабатывал, относясь к писательству как к работе на заводе — выполнил норму, можно и отдохнуть. Но стоило Мамину-Сибиряку забраться в относительно спокойную гавань, как безжалостная судьба наносила ему новый удар. В конце концов ни душа, ни тело писателя не выдержали, и он тихо угас.
А был Дмитрий Наркисович русским человеком добрейшего сердца, душой любой компании и, как бы между делом, автором превосходных книг. Даже через почти полтора века со времени их написания «Приваловские миллионы», «Золото» и детские сказки Мамина-Сибиряка читать интереснее, чем некоторые произведения, объявленные классикой русской литературы.
«Меня не долюбили!» — восклицал писатель под занавес жизни. Такое заявление может сделать всякий, покидающий этот мир — человек редко удовлетворяется пройденным путём. Иной раз и о Дмитрии Наркисовиче говорят, что умер он всего в 60 лет. Но ведь подавляющему большинству русских литераторов был отмерен куда меньший срок. А уж произведения Д. Н. Мамина-Сибиряка наверняка переживут поколения своих читателей.
1. Д.Н. Мамин-Сибиряк, тогда ещё просто Мамин, родился в семье священника, окормлявшего жителей Висимо-Шайтанского заводского посёлка в тогдашней Пермской губернии (сейчас это Свердловская область, 110 км севернее областного центра). Уже по названию видно, что добрых чувств к местности никто не питал. Висимо-Шайтанским заводом в середине XIX называлась большая территория, отданная правительством на откуп семейству Демидовых. Теоретически там существовала государственная администрация. Однако на практике территорией управляли, как сейчас бы сказали, менеджеры среднего звена корпорации Демидовых. Отношение Демидовых к рабочим оставалось неизменным с основателя железоделательных заводов Акинфия, который не гнушался лично брать в руки плеть. Будущий писатель как раз застал последние годы крепостного права. Заводские крепостные как известно, завидовали сельским собратьям с их барщинами и оброками. Порядки на заводах были чудовищные — тяжкий многочасовой труд, плохое питание, бесконечные придирки мастеров. С тех, впрочем, тоже при случае спускали три шкуры — надо же было тогдашнему главе клана Демидовых обеспечить достойное для мужа племянницы Наполеона Бонапарта существование. Всё это мальчик видел и слышал с самого детства — родители не слишком от него таились. Показательно, что через несколько лет после отмены крепостного права большая часть рабочих, сумев собрать выкупные деньги, отправилась в Оренбургскую губернию. Там ни у кого не было ни кола, ни двора, но людям было всё равно, лишь бы подальше от завода.
Умилительно-пасторальная картинка Висимо-Шайтанского заводского посёлка
2. Отец Дмитрия вовсе не был тем пузатым попом, которых вот уже второй век изображают на карикатурах. Он был священником заводским, то есть получал установленную небольшую зарплату от завода. Отец Наркис бесплатно учил поселковых мальчишек в школе. Его учениками в большинстве своём были дети более обеспеченных служащих — дети рабочих с малых лет трудились на заводе. Основным занятием остальных членов семьи (кроме Дмитрия, в семье было ещё трое детей) было скудное огородничество, сбор грибов и ягод и охота. Развлечением служили бесконечные бунты рабочих. В посёлке появлялись казаки, бунтовщиков секли розгами, их собирали в этап и отправляли в ссылку. Удачливых же бунтовщиков, ухитрившихся сбежать в леса, называли «заводскими разбойниками». Став писателем, Мамин-Сибиряк не забудет упомянуть о них в своих книгах.
Дмитрий с отцом и младшим братом Владимиром
3. Семья Маминых была очень дружной. Если жизнь разлучала Дмитрия, Владимира, Елизавету и Николая, они вели оживлённую переписку с передачей всех необходимых по тогдашнему этикету приветов и поклонов. Владимир Мамин при финансовой поддержке старшего брата стал адвокатом и даже был депутатом первой Государственной думы от партии кадетов. Елизавета в годы Русско-японской войны была сестрой милосердия. Николай работал, когда был свободен от влияния Бахуса, кем-то вроде секретаря-референта при местных чиновниках — язык у него был подвешен очень хорошо.
4. В семье Маминых царил культ книги. Вечера посвящались чтению вслух. Детских книг тогда было очень мало, поэтому знакомство Мити с литературой началось сразу с Пушкина, Карамзина, Тургенева и Гоголя. Зато позже он перечитал, судя по всему, все книги, которые были в посёлке. Пушкин и Гоголь писатели, конечно, хорошие, но вот в библиотеке отца одного из однокашников Мити были книги с названиями «Таинственный монах», «Чёрный ящик» и даже «Шапка юродивого»! Классики, конечно же, на время отошли на второй план.
5. Дмитрий закончил Высшее отделение Екатеринбургского духовного училища. За громким названием скрывалась всё та же бурса, описанная Н. Г. Помяловским: зубрёжка, наушничество, издевательства старших воспитанников и полное невежество выпускников. Но окончание духовного училища приравнивалось к получению среднего образования, пришлось терпеть.
6. Высшее образование писатель получить пытался трижды, но всякий раз неудачно. Сначала он поступил в Пермскую семинарию, но стезя священника его не прельщала. В 1872 году, поддавшись модному тогда стремлению идти «в народ», поступил в Санкт-Петербурге на ветеринарное отделение Медико-хирургической академии. Затем он перевёлся на юридический факультет университета. Здесь учиться ему нравилось. Дмитрий много занимался, а параллельно начал работать репортёром (от 10 до 30 рублей в месяц с вечно стоптанными башмаками). Денег отчаянно не хватало, приходилось экономить на всём, да ещё и платить за учёбу в университете. Её-то и пришлось бросить, иначе при такой жизни Мамин-Сибиряк долго бы не протянул. Ещё дома он однажды заболел на всю жизнь ослабляющим лёгкие плевритом. А из-за проживания в дешёвых доходных домах и скудного нерегулярного питания у него появились первые признаки чахотки.
Петербург. Конец XIX века
7. Как и всякий уважающий себя бедный студент, Мамин-Сибиряк участвовал в революционном движении. Впрочем, участие это привело лишь к установлению над ним негласного надзора полиции. Понаблюдав за студентом какое-то время, надзор сняли.
8. Псевдонимом «Сибиряк» Дмитрий начал подписываться в 1882 году. Двойная фамилия появилась в 1893 году, когда был издан первый роман писателя «Приваловские миллионы». Противоречие местом рождения писателя, родившегося отнюдь не в Сибири, а на Урале, и псевдонимом, объясняется просто. Мамин-Сибиряк справедливо считал, что для жителей столиц всё, что восточнее Камы — забитая и дикая Сибирь.
9. «Чисто» литературной деятельностью Мамин-Сибиряк начал заниматься в 1875 году. Он написал и разослал в редакции журналов несколько рассказов. Их напечатали только небольшие журналы. На беду автора, он отнёс рукопись и в журнал М. Е. Салтыкова-Щедрина «Отечественные записки». Знакомые с творчеством выдающегося сатирика представляют себе остроту и язвительность его языка даже в литературных произведениях. А тут ему принесли графоманские опусы в духе «Она ему изменила, и он убил обоих». Да ещё и «Отечественные записки» были на грани закрытия. Отзыв Салтыкова-Щедрина был таким, что Мамин-Сибиряк до конца своих дней жалел, что написал те злосчастные рассказы. Следующее своё произведение малой формы Мамин-Сибиряк написал только в 1881 году. Тем не менее, критика подействовала — впоследствии Салтыков-Щедрин часто публиковал произведения Мамина-Сибиряка в возрождённых «Отечественных записках».
Михаил Евграфович был суров, но справедлив
10. Первым опубликованным романом писателя был боевик с характерным названием «В водовороте страстей». Мамин шутил, что обещанный гонорар — 400 рублей — это ровно по 10 рублей за каждого убитого по ходу действия персонажа. Впрочем, деньги не заплатили. Автор получил 50 рублей лишь через суд.
11. Вернувшись на Урал, Дмитрий Наркисович поправил здоровье, но его подстерегло другое несчастье — в 1878 году умер отец. Мамин-Сибиряк остался единственным кормильцем в семье. Зарабатывать пришлось репетиторством. Работал он по 12 часов в день, при этом успевая писать и собирать исторические и этнографические сведения.
12. Некоторый просвет наступил только через три года, когда Мамин-Сибиряк на свой страх и риск переехал в Москву — газета «Русские ведомости» опубликовала большой цикл очерков (тогда их называли фельетонами) от «Урала до Москвы». Дело было даже не в солидном, по меркам кошелька писателя тех лет, гонораре — публикация принесла Мамину-Сибиряку известность. Его прозаические произведения стали охотно брать в печать. Материальное положение писатель поправилось, он смог переехать сам и перевезти в Екатеринбург мать и родственников.
13. Писал Мамин-Сибиряк быстро и много. В одном из писем матери он утверждал, что ежедневно пишет 10 000 букв. Критики даже утверждают, что пишет он чересчур много — некоторые произведения выглядят сырыми или незаконченными. Впрочем, задачи перед собой писатель ставил весьма обширные. К примеру, в своей автобиографии, написанной от третьего лица, он упомянул, что роман «Приваловские миллионы» — это лишь завершающая часть запланированной им трилогии. Скорость, с которой работал Мамин-Сибиряк, объясняется ещё и тем, что материалы к свои произведениям он начал собирать, ещё будучи студентом. Под конец жизни писатель оценивал общий объём написанного им в 100 томов.
14. С учётом объёма и количества произведений, зарабатывал писатель неплохо. Только за первое издание романа «Приваловские миллионы» он, будучи малоизвестным автором, получил 3 000 рублей. Отец Мамина-Сибиряка получал от завода 142 рубля в год. Средняя зарплата рабочего в Санкт-Петербурге тогда составляла 19,3 рубля в месяц, в Москве — 14 рублей. Учителя со стажем получали в месяц 60 рублей. Однако со временем потребности росли, расходы увеличивались, и писатель последние годы трудился буквально как белка в колесе. Даже небольшие задержки с поступлением денег приводили к серьёзным проблемам.
15. Дама из петербургского света Ариадна Тыркова, хорошо знавшая Мамина-Сибиряка, описывала его как очень доброго, очень русского человека. Ему досталось образования ещё меньше, чем воспитания, но доброта Дмитрия Наркисовича и его готовность прислушаться к другому мнению всё1 компенсировали. По мнению Тырковой, огромному таланту писателя не хватало отсутствие филологической базы — он рассказывал гораздо интереснее, чем писал.
Ариадна Тыркова была очарована Маминым-Сибиряком
16. Увы, как и подавляющему большинству русских литераторов, Дмитрию Наркисовичу были не чужды маленькие (и не очень) житейские слабости. Если трубка с табаком не находилась у него во рту, то она непременно лежала где-то рядом, получив кратковременную передышку. В петербургских литературных кругах он был известен как любитель пива. Господа литераторы обычно не разменивались на столь неэффективный напиток, предпочитая начинать сразу с «беленькой». Мамин-Сибиряк же, употребляя водку наравне, как они думали, со всеми, ещё и воздавал должное пенному напитку. Перед смертью он сам говорил, что причиной её будет неосторожное обращение с вином.
17. О популярности книг Мамина-Сибиряка свидетельствует история, рассказанная будущим секретарём В. И. Ленина Владимиром Бонч-Бруевичем. В молодости он иногда помогал корректору типографии, в которой управляющим был его отец, вычитывать набранные тексты. Когда начали набирать книгу Мамина-Сибиряка «Уральские рассказы» (это было в 1895 году), сотрудники типографии буквально установили очередь на покупку ещё даже не одобренной цензурой книги. В день, когда цензура разрешила выпустить «Уральские рассказы» в свет, работники типографии сразу раскупили те 50 экземпляров книги, которые типография выдавала за смену.
18. Писатель с 1878 года был женат на жительнице Екатеринбурга Марии Алексеевой. У них сложился хороший дуэт писатель — секретарь, а вот семейная жизнь счастья не принесла — детей не было, чувства постепенно угасли. Осенью 1890 года у Мамина-Сибиряка вспыхнул роман с актрисой Марией Гейнрих-Арбрамовой. Писателю удалось получить развод, а вот муж его избранницы категорически отказался разводиться. Пара бежала в Петербург, где поселилась в Царском Селе. Их общая жизнь продолжалась ровно год — 21 марта 1891 года они уехали из Екатеринбурга, а 21 марта 1892 года Мария умерла, родив днём раньше дочь. Девочка страдала тяжёлым заболеванием, но отец и няня выходили её. Звали её Елена, и «Алёнушкины сказки» написаны для неё и названы в её честь. Елена пережила отца всего на три года. По некоторым воспоминаниям, Мамин-Сибиряк в 1900 женился на Ольге Францевне Глаувер, помогавшей ему ухаживать за больной дочерью.
Мария
Мария Абрамова
19. Если присмотреться к библиографии Д. Н. Мамина-Сибиряка, можно обнаружить, что в ХХ веке его стали публиковать гораздо меньше. Это объясняется не тем, что он, как говорят иной раз, «исписался». Работал писатель даже интенсивнее обычного. С одной оговоркой — когда позволяло здоровье. У Дмитрия Наркисовича частенько случались лёгочные заболевания. В 1905 году он долго страдал от перелома руки. В 1906 году Дмитрий Николаевич, выходя из экипажа, сломал ногу. Периодически у него обострялись проблемы со слухом и зрением.
20. Умер Дмитрий Наркисович Мамин-Сибиряк 2 ноября 1912 года. Летом 1911 года он перенёс кровоизлияние в мозг, вызвавшее паралич. Он стал понемногу оправляться, весной уже писал письма, но очередной плеврит добил писателя. Похоронили его в Александро-Невской лавре. Впоследствии захоронение перенесли на Волковское кладбище Петербурга. Рядом с писателем покоятся его жена и дочь.